Российское руководство готовится к непростым временам на рынке труда. Большинство сценариев предсказывают рост безработицы – в зависимости от санкционного давления и тенденций в мировой экономике. На этом фоне правительство стимулирует работодателя активнее привлекать молодёжь, хотя в прежние годы «перегибы» как раз касались пожилых: в возрасте 40–50 лет найти работу в России очень непросто.

Счёт в конце тоннеля

В конце марта 2023 г. Минтруд опубликовал проекты поправок в Налоговый кодекс и Закон «Об обязательном пенсионном страховании в РФ». Предлагается поощрить работодателей, нанимающих по трудовому договору несовершеннолетних (в возрасте 14–18 лет), снизив для них ставки страховых взносов почти втрое – до 7, 6%. Получается, на каждом юном сотруднике со среднероссийской зарплатой в 60 тыс. рублей работодатель сможет экономить около 100 тыс. в год. Негусто, конечно, но ведь в стране немало компаний с тысячами занятых на гибком графике: курьеров, маркетологов, айтишников. Для них эта инициатива, если она пройдёт через Госдуму, может принести ощутимый экономический эффект.

В Минтруде свои хлопоты мотивируют просто: демографическая ситуация в стране неважная, каждый год на рынок труда будет выходить всё меньше новобранцев. Так продлится не менее 5–7 лет. А тут ещё частичная мобилизация и рост эмиграции внесли сумятицу: неизвестно, сколько людей впоследствии вернутся на работу в российские компании и когда. Поэтому надо активнее продвигать молодёжь – это называют «политикой поддержки непрерывности потока кадров». Ведь отсутствие опыта – одна из главных причин отказа молодым специалистам в приёме на первую работу. Вот и пусть приобретают опыт, чем раньше, тем лучше. Резервы есть: в стране 7, 5 млн человек в возрасте 14–18 лет, а на работу, по данным мониторинга Роструда, ежегодно выходят около 500 тыс. подростков.

Другое дело, что для молодого человека в Интернете есть огромное количество разовых подработок, о которых он не имеет ни малейшего стимула докладывать властям. Большинство несовершеннолетних всё-таки учатся, и пойти на договор с определёнными обязанностями (пусть и два-три дня в неделю) для них не вариант. Кроме того, официальные трудовые доходы подростка, который живёт с родителями, учитываются в объёме общих доходов домохозяйства. Это значит, что из-за работающего отпрыска родителям могут не дать единое социальное пособие, которое сегодня получают семьи примерно трети школьников.

Хотя стратегически правительство поступает разумно, создавая стимулы для вовлечения несовершеннолетних в хозяйственную деятельность. В марте Институт социальной политики ВШЭ представил четыре возможных сценария развития российского рынка труда и изменения уровня жизни в период до 2030 года. По оценкам экспертов, небольшой рост реальных доходов (примерно на 5% к 2030 г.) россиянам может обеспечить только сочетание роста глобального ВВП и ослабления санкций. Уровень бедности тогда снизится с 11, 8 до 9, 8%. Но при любом другом варианте всё будет более или менее плохо.

Если мировая экономика будет расти, а санкции в отношении России усилятся, уровень безработицы может к 2025 г. скакнуть до 6%, а уровень бедности – до 14%. А при кризисе мировой экономики уровень бедности в 2026–2030 гг. составит аж 18, 7%, а доля среднего класса сократится до 10–15% населения – то есть до показателей 1990-х годов. Причём это прогнозы исследователей, тесно связанных с государством. «АН» не раз подробно рассказывали, как создаётся оптимизм в цифрах отчётов: например, в «средний класс» записывали всех, кто имеет доход выше прожиточного минимума (сегодня это чуть более 15 тыс. рублей в месяц). По этой логике бедняки – это те, у кого с деньгами ещё хуже.

Конечно, есть на горизонте и светлые пятна. Например, реальные доходы населения значительно превышают официальные. Дело не только в огромном теневом секторе, где делают ремонты, собирают мебель и репетиторствуют 12–15 млн россиян. Если у человека бюджет не сходится, только явный лентяй не найдёт себе подработки. А есть ещё бездонный сектор аренды квартир, где мало кто платит налоги, а государство предпочитает в эту сферу особо не лезть, чтобы не будить лихо. Пенсионер может сдавать пару унаследованных квартир и иметь доход, в 5–6 раз превышающий размер его пенсии.

Падение доходов населения во времена коронавирусного карантина было более значительным, чем обещают на будущее самые пессимистичные прогнозы. И народ относительно безбедно это пережил. Другое дело, что карантин продлился всего несколько месяцев, а у большинства россиян были сбережения. Кризис же в экономике может продлиться годы, и не получится просто пересидеть его на старых запасах.

Отцы и дети

К счастью, есть и системный повод для оптимизма. «АН» недавно рассказывали, как бодро растёт в России число индивидуальных предпринимателей и самозанятых. Правительство посредством невысоких налогов создаёт для людей возможности зарабатывать самим – и это хорошо. Правда, когда заработок такого бизнесмена превысит 5 млн рублей и ему придётся самому нанимать на работу сотрудников, условия государства уже не покажутся ему щадящими. Но всё же радует отход от тренда последних лет: сажать как можно больше граждан на шею бюджета. Ещё недавно в России насчитали 33 млн бюджетников – в основном во всевозможных ГУПах.

Поскольку бодрый экономический рост России прекратился ещё 15 лет назад, вроде бы и рынок труда расти не должен. Тем не менее официальная безработица в России невелика: к июню 2022 г. официально зарегистрированы на бирже труда менее 660 тыс., при этом для них было более 1, 6 млн вакансий. Конечно, это неполная картина. Единомоментно в России может быть свыше 3 млн безработных, большинство которых не регистрируются и рассчитывают вскоре обрести постоянный источник дохода. Важно именно это: они верят, что могут прокормить себя и без мизерного пособия. Похоже, им это удаётся.

Действительно, в кризис российская экономика не теряла рабочие места и не отвечала на падение покупательного спроса всплеском безработицы, как обычно происходит в развитых странах. Почему? Уволить сотрудника в России намного труднее, чем, скажем, в США. Правда, ему можно задерживать зарплату или переводить на 0, 7 ставки. Специалисты ВШЭ пришли к выводу, что сохранение хотя бы минимального дохода персоналу госкомпаний позволило избежать худшего – нет крупномасштабных сокращений, а население не выходит на улицы с голодными протестами. Но в долгосрочной перспективе это тупиковый путь. А российский рынок труда не столько поддерживает, сколько симулирует эффективную занятность. Сохраняются целые «анклавы малопроизводительных и технологически отсталых рабочих мест» ценой отказа от создания новых. Как следствие, растёт число работающих бедных – нашего очередного феномена.

Экономист Евгений Гонтмахер видит опасность не в 10% «официально бедного» населения, а в тех, кто не чувствует, что живёт нормально, – их не меньше 30–40%. Бедность консервирует отсталость: «Если в начале нулевых, когда был рост, все уверились в том, что всё всегда будет хорошо, всегда будут расти доходы, люди стали брать кредиты, начался потребительский бум, стали рожать больше детей, то сейчас люди вообще не понимают, что дальше – чисто по-житейски. Такой стресс угнетает людей, и долго в этом состоянии жить невозможно».

В начале 2021 г. директор Центра трудовых исследований НИУ ВШЭ Владимир Гимпельсон констатировал: в России наблюдается аномальное падение зарплат в старших возрастах, а у переобучения взрослых очень низкий уровень. По словам Гимпельсона, эту аномалию на нашем рынке труда исследователи подметили ещё в конце 2000‑х, когда зарплаты людей после 30 лет выходили на плато, а после 40 лет резко шли вниз. «Мы полагали, что со временем наш профиль будет всё больше походить на общеевропейский. Но прошло ещё 10 лет, и профиль стал круче: зарплаты молодых растут быстрее, но их падение после раннего пика оказалось резче. Происходит раннее обесценение человеческого капитала», – говорит учёный.

– После 45 лет найти работу на открытом рынке архисложно, – подтверждает социолог Сергей Прозоров. – Кадровики прямым текстом говорят, что у них «возрастной ценз». Отвергают даже пожилых врачей и инженеров, опыт которых только на пользу делу. Как следствие, сложилась ригидная система: в частном секторе высокая текучка, поскольку уровень компетенций работников «до 30 лет» часто оставляет желать лучшего. А в государственных структурах, где не требуется выдавать финансовый результат, окопались пожилые. Очень часто они устроились по знакомству, и оборонять своё место станут до последнего патрона. Соответственно, молодым будет труднее продвигаться по такой служебной лестнице, а сама служба – не соответствовать современным представлениям об эффективности. Так далеко не везде, но тенденция присутствует.

Согласно исследованию HeadHunter, лишь 2% от общего числа нанятых сотрудников старше 40 лет. И хотя в опросах участвовали в основном крупные частные компании, результат убойный. Ведь возраст 40 лет – это середина трудового пути, и нанятых в возрасте 20–40 и 40–60 лет должно быть примерно поровну. А их 98% на 2%! Фонд «Общественное мнение» выяснил, что 53% российских пенсионеров прекращают работать против своего желания. Даже 40–50-летние вынуждены соглашаться на понижение оплаты труда в среднем на 20%!

С учётом этих обстоятельств правительство ставит себе правильные цели. С одной стороны, нужно стимулировать пожилых, привыкших «сидеть на зарплате» с 9 до 18 часов, предложить свои компетенции рынку в виде вольных стрелков – например, как самозанятых. С другой – необходимо поддержать первые шаги молодых, которым не дают расти в окологосударственных конторах, где каждый «держится за место». Но меры нужны более внятные. А одно лишь сокращение страховых взносов на несовершеннолетних не изменит системы, сложившейся за десятилетия.

Источник: argumenti.ru

Российское руководство готовится к непростым временам на рынке труда. Большинство сценариев предсказывают рост безработицы – в зависимости от санкционного давления и тенденций в мировой экономике. На этом фоне правительство стимулирует работодателя активнее привлекать молодёжь, хотя в прежние годы «перегибы» как раз касались пожилых: в возрасте 40–50 лет найти работу в России очень непросто.

Счёт в конце тоннеля

В конце марта 2023 г. Минтруд опубликовал проекты поправок в Налоговый кодекс и Закон «Об обязательном пенсионном страховании в РФ». Предлагается поощрить работодателей, нанимающих по трудовому договору несовершеннолетних (в возрасте 14–18 лет), снизив для них ставки страховых взносов почти втрое – до 7, 6%. Получается, на каждом юном сотруднике со среднероссийской зарплатой в 60 тыс. рублей работодатель сможет экономить около 100 тыс. в год. Негусто, конечно, но ведь в стране немало компаний с тысячами занятых на гибком графике: курьеров, маркетологов, айтишников. Для них эта инициатива, если она пройдёт через Госдуму, может принести ощутимый экономический эффект.

В Минтруде свои хлопоты мотивируют просто: демографическая ситуация в стране неважная, каждый год на рынок труда будет выходить всё меньше новобранцев. Так продлится не менее 5–7 лет. А тут ещё частичная мобилизация и рост эмиграции внесли сумятицу: неизвестно, сколько людей впоследствии вернутся на работу в российские компании и когда. Поэтому надо активнее продвигать молодёжь – это называют «политикой поддержки непрерывности потока кадров». Ведь отсутствие опыта – одна из главных причин отказа молодым специалистам в приёме на первую работу. Вот и пусть приобретают опыт, чем раньше, тем лучше. Резервы есть: в стране 7, 5 млн человек в возрасте 14–18 лет, а на работу, по данным мониторинга Роструда, ежегодно выходят около 500 тыс. подростков.

Другое дело, что для молодого человека в Интернете есть огромное количество разовых подработок, о которых он не имеет ни малейшего стимула докладывать властям. Большинство несовершеннолетних всё-таки учатся, и пойти на договор с определёнными обязанностями (пусть и два-три дня в неделю) для них не вариант. Кроме того, официальные трудовые доходы подростка, который живёт с родителями, учитываются в объёме общих доходов домохозяйства. Это значит, что из-за работающего отпрыска родителям могут не дать единое социальное пособие, которое сегодня получают семьи примерно трети школьников.

Хотя стратегически правительство поступает разумно, создавая стимулы для вовлечения несовершеннолетних в хозяйственную деятельность. В марте Институт социальной политики ВШЭ представил четыре возможных сценария развития российского рынка труда и изменения уровня жизни в период до 2030 года. По оценкам экспертов, небольшой рост реальных доходов (примерно на 5% к 2030 г.) россиянам может обеспечить только сочетание роста глобального ВВП и ослабления санкций. Уровень бедности тогда снизится с 11, 8 до 9, 8%. Но при любом другом варианте всё будет более или менее плохо.

Если мировая экономика будет расти, а санкции в отношении России усилятся, уровень безработицы может к 2025 г. скакнуть до 6%, а уровень бедности – до 14%. А при кризисе мировой экономики уровень бедности в 2026–2030 гг. составит аж 18, 7%, а доля среднего класса сократится до 10–15% населения – то есть до показателей 1990-х годов. Причём это прогнозы исследователей, тесно связанных с государством. «АН» не раз подробно рассказывали, как создаётся оптимизм в цифрах отчётов: например, в «средний класс» записывали всех, кто имеет доход выше прожиточного минимума (сегодня это чуть более 15 тыс. рублей в месяц). По этой логике бедняки – это те, у кого с деньгами ещё хуже.

Конечно, есть на горизонте и светлые пятна. Например, реальные доходы населения значительно превышают официальные. Дело не только в огромном теневом секторе, где делают ремонты, собирают мебель и репетиторствуют 12–15 млн россиян. Если у человека бюджет не сходится, только явный лентяй не найдёт себе подработки. А есть ещё бездонный сектор аренды квартир, где мало кто платит налоги, а государство предпочитает в эту сферу особо не лезть, чтобы не будить лихо. Пенсионер может сдавать пару унаследованных квартир и иметь доход, в 5–6 раз превышающий размер его пенсии.

Падение доходов населения во времена коронавирусного карантина было более значительным, чем обещают на будущее самые пессимистичные прогнозы. И народ относительно безбедно это пережил. Другое дело, что карантин продлился всего несколько месяцев, а у большинства россиян были сбережения. Кризис же в экономике может продлиться годы, и не получится просто пересидеть его на старых запасах.

Отцы и дети

К счастью, есть и системный повод для оптимизма. «АН» недавно рассказывали, как бодро растёт в России число индивидуальных предпринимателей и самозанятых. Правительство посредством невысоких налогов создаёт для людей возможности зарабатывать самим – и это хорошо. Правда, когда заработок такого бизнесмена превысит 5 млн рублей и ему придётся самому нанимать на работу сотрудников, условия государства уже не покажутся ему щадящими. Но всё же радует отход от тренда последних лет: сажать как можно больше граждан на шею бюджета. Ещё недавно в России насчитали 33 млн бюджетников – в основном во всевозможных ГУПах.

Поскольку бодрый экономический рост России прекратился ещё 15 лет назад, вроде бы и рынок труда расти не должен. Тем не менее официальная безработица в России невелика: к июню 2022 г. официально зарегистрированы на бирже труда менее 660 тыс., при этом для них было более 1, 6 млн вакансий. Конечно, это неполная картина. Единомоментно в России может быть свыше 3 млн безработных, большинство которых не регистрируются и рассчитывают вскоре обрести постоянный источник дохода. Важно именно это: они верят, что могут прокормить себя и без мизерного пособия. Похоже, им это удаётся.

Действительно, в кризис российская экономика не теряла рабочие места и не отвечала на падение покупательного спроса всплеском безработицы, как обычно происходит в развитых странах. Почему? Уволить сотрудника в России намного труднее, чем, скажем, в США. Правда, ему можно задерживать зарплату или переводить на 0, 7 ставки. Специалисты ВШЭ пришли к выводу, что сохранение хотя бы минимального дохода персоналу госкомпаний позволило избежать худшего – нет крупномасштабных сокращений, а население не выходит на улицы с голодными протестами. Но в долгосрочной перспективе это тупиковый путь. А российский рынок труда не столько поддерживает, сколько симулирует эффективную занятность. Сохраняются целые «анклавы малопроизводительных и технологически отсталых рабочих мест» ценой отказа от создания новых. Как следствие, растёт число работающих бедных – нашего очередного феномена.

Экономист Евгений Гонтмахер видит опасность не в 10% «официально бедного» населения, а в тех, кто не чувствует, что живёт нормально, – их не меньше 30–40%. Бедность консервирует отсталость: «Если в начале нулевых, когда был рост, все уверились в том, что всё всегда будет хорошо, всегда будут расти доходы, люди стали брать кредиты, начался потребительский бум, стали рожать больше детей, то сейчас люди вообще не понимают, что дальше – чисто по-житейски. Такой стресс угнетает людей, и долго в этом состоянии жить невозможно».

В начале 2021 г. директор Центра трудовых исследований НИУ ВШЭ Владимир Гимпельсон констатировал: в России наблюдается аномальное падение зарплат в старших возрастах, а у переобучения взрослых очень низкий уровень. По словам Гимпельсона, эту аномалию на нашем рынке труда исследователи подметили ещё в конце 2000‑х, когда зарплаты людей после 30 лет выходили на плато, а после 40 лет резко шли вниз. «Мы полагали, что со временем наш профиль будет всё больше походить на общеевропейский. Но прошло ещё 10 лет, и профиль стал круче: зарплаты молодых растут быстрее, но их падение после раннего пика оказалось резче. Происходит раннее обесценение человеческого капитала», – говорит учёный.

– После 45 лет найти работу на открытом рынке архисложно, – подтверждает социолог Сергей Прозоров. – Кадровики прямым текстом говорят, что у них «возрастной ценз». Отвергают даже пожилых врачей и инженеров, опыт которых только на пользу делу. Как следствие, сложилась ригидная система: в частном секторе высокая текучка, поскольку уровень компетенций работников «до 30 лет» часто оставляет желать лучшего. А в государственных структурах, где не требуется выдавать финансовый результат, окопались пожилые. Очень часто они устроились по знакомству, и оборонять своё место станут до последнего патрона. Соответственно, молодым будет труднее продвигаться по такой служебной лестнице, а сама служба – не соответствовать современным представлениям об эффективности. Так далеко не везде, но тенденция присутствует.

Согласно исследованию HeadHunter, лишь 2% от общего числа нанятых сотрудников старше 40 лет. И хотя в опросах участвовали в основном крупные частные компании, результат убойный. Ведь возраст 40 лет – это середина трудового пути, и нанятых в возрасте 20–40 и 40–60 лет должно быть примерно поровну. А их 98% на 2%! Фонд «Общественное мнение» выяснил, что 53% российских пенсионеров прекращают работать против своего желания. Даже 40–50-летние вынуждены соглашаться на понижение оплаты труда в среднем на 20%!

С учётом этих обстоятельств правительство ставит себе правильные цели. С одной стороны, нужно стимулировать пожилых, привыкших «сидеть на зарплате» с 9 до 18 часов, предложить свои компетенции рынку в виде вольных стрелков – например, как самозанятых. С другой – необходимо поддержать первые шаги молодых, которым не дают расти в окологосударственных конторах, где каждый «держится за место». Но меры нужны более внятные. А одно лишь сокращение страховых взносов на несовершеннолетних не изменит системы, сложившейся за десятилетия.

Источник: argumenti.ru

Российское руководство готовится к непростым временам на рынке труда. Большинство сценариев предсказывают рост безработицы – в зависимости от санкционного давления и тенденций в мировой экономике. На этом фоне правительство стимулирует работодателя активнее привлекать молодёжь, хотя в прежние годы «перегибы» как раз касались пожилых: в возрасте 40–50 лет найти работу в России очень непросто.

Счёт в конце тоннеля

В конце марта 2023 г. Минтруд опубликовал проекты поправок в Налоговый кодекс и Закон «Об обязательном пенсионном страховании в РФ». Предлагается поощрить работодателей, нанимающих по трудовому договору несовершеннолетних (в возрасте 14–18 лет), снизив для них ставки страховых взносов почти втрое – до 7, 6%. Получается, на каждом юном сотруднике со среднероссийской зарплатой в 60 тыс. рублей работодатель сможет экономить около 100 тыс. в год. Негусто, конечно, но ведь в стране немало компаний с тысячами занятых на гибком графике: курьеров, маркетологов, айтишников. Для них эта инициатива, если она пройдёт через Госдуму, может принести ощутимый экономический эффект.

В Минтруде свои хлопоты мотивируют просто: демографическая ситуация в стране неважная, каждый год на рынок труда будет выходить всё меньше новобранцев. Так продлится не менее 5–7 лет. А тут ещё частичная мобилизация и рост эмиграции внесли сумятицу: неизвестно, сколько людей впоследствии вернутся на работу в российские компании и когда. Поэтому надо активнее продвигать молодёжь – это называют «политикой поддержки непрерывности потока кадров». Ведь отсутствие опыта – одна из главных причин отказа молодым специалистам в приёме на первую работу. Вот и пусть приобретают опыт, чем раньше, тем лучше. Резервы есть: в стране 7, 5 млн человек в возрасте 14–18 лет, а на работу, по данным мониторинга Роструда, ежегодно выходят около 500 тыс. подростков.

Другое дело, что для молодого человека в Интернете есть огромное количество разовых подработок, о которых он не имеет ни малейшего стимула докладывать властям. Большинство несовершеннолетних всё-таки учатся, и пойти на договор с определёнными обязанностями (пусть и два-три дня в неделю) для них не вариант. Кроме того, официальные трудовые доходы подростка, который живёт с родителями, учитываются в объёме общих доходов домохозяйства. Это значит, что из-за работающего отпрыска родителям могут не дать единое социальное пособие, которое сегодня получают семьи примерно трети школьников.

Хотя стратегически правительство поступает разумно, создавая стимулы для вовлечения несовершеннолетних в хозяйственную деятельность. В марте Институт социальной политики ВШЭ представил четыре возможных сценария развития российского рынка труда и изменения уровня жизни в период до 2030 года. По оценкам экспертов, небольшой рост реальных доходов (примерно на 5% к 2030 г.) россиянам может обеспечить только сочетание роста глобального ВВП и ослабления санкций. Уровень бедности тогда снизится с 11, 8 до 9, 8%. Но при любом другом варианте всё будет более или менее плохо.

Если мировая экономика будет расти, а санкции в отношении России усилятся, уровень безработицы может к 2025 г. скакнуть до 6%, а уровень бедности – до 14%. А при кризисе мировой экономики уровень бедности в 2026–2030 гг. составит аж 18, 7%, а доля среднего класса сократится до 10–15% населения – то есть до показателей 1990-х годов. Причём это прогнозы исследователей, тесно связанных с государством. «АН» не раз подробно рассказывали, как создаётся оптимизм в цифрах отчётов: например, в «средний класс» записывали всех, кто имеет доход выше прожиточного минимума (сегодня это чуть более 15 тыс. рублей в месяц). По этой логике бедняки – это те, у кого с деньгами ещё хуже.

Конечно, есть на горизонте и светлые пятна. Например, реальные доходы населения значительно превышают официальные. Дело не только в огромном теневом секторе, где делают ремонты, собирают мебель и репетиторствуют 12–15 млн россиян. Если у человека бюджет не сходится, только явный лентяй не найдёт себе подработки. А есть ещё бездонный сектор аренды квартир, где мало кто платит налоги, а государство предпочитает в эту сферу особо не лезть, чтобы не будить лихо. Пенсионер может сдавать пару унаследованных квартир и иметь доход, в 5–6 раз превышающий размер его пенсии.

Падение доходов населения во времена коронавирусного карантина было более значительным, чем обещают на будущее самые пессимистичные прогнозы. И народ относительно безбедно это пережил. Другое дело, что карантин продлился всего несколько месяцев, а у большинства россиян были сбережения. Кризис же в экономике может продлиться годы, и не получится просто пересидеть его на старых запасах.

Отцы и дети

К счастью, есть и системный повод для оптимизма. «АН» недавно рассказывали, как бодро растёт в России число индивидуальных предпринимателей и самозанятых. Правительство посредством невысоких налогов создаёт для людей возможности зарабатывать самим – и это хорошо. Правда, когда заработок такого бизнесмена превысит 5 млн рублей и ему придётся самому нанимать на работу сотрудников, условия государства уже не покажутся ему щадящими. Но всё же радует отход от тренда последних лет: сажать как можно больше граждан на шею бюджета. Ещё недавно в России насчитали 33 млн бюджетников – в основном во всевозможных ГУПах.

Поскольку бодрый экономический рост России прекратился ещё 15 лет назад, вроде бы и рынок труда расти не должен. Тем не менее официальная безработица в России невелика: к июню 2022 г. официально зарегистрированы на бирже труда менее 660 тыс., при этом для них было более 1, 6 млн вакансий. Конечно, это неполная картина. Единомоментно в России может быть свыше 3 млн безработных, большинство которых не регистрируются и рассчитывают вскоре обрести постоянный источник дохода. Важно именно это: они верят, что могут прокормить себя и без мизерного пособия. Похоже, им это удаётся.

Действительно, в кризис российская экономика не теряла рабочие места и не отвечала на падение покупательного спроса всплеском безработицы, как обычно происходит в развитых странах. Почему? Уволить сотрудника в России намного труднее, чем, скажем, в США. Правда, ему можно задерживать зарплату или переводить на 0, 7 ставки. Специалисты ВШЭ пришли к выводу, что сохранение хотя бы минимального дохода персоналу госкомпаний позволило избежать худшего – нет крупномасштабных сокращений, а население не выходит на улицы с голодными протестами. Но в долгосрочной перспективе это тупиковый путь. А российский рынок труда не столько поддерживает, сколько симулирует эффективную занятность. Сохраняются целые «анклавы малопроизводительных и технологически отсталых рабочих мест» ценой отказа от создания новых. Как следствие, растёт число работающих бедных – нашего очередного феномена.

Экономист Евгений Гонтмахер видит опасность не в 10% «официально бедного» населения, а в тех, кто не чувствует, что живёт нормально, – их не меньше 30–40%. Бедность консервирует отсталость: «Если в начале нулевых, когда был рост, все уверились в том, что всё всегда будет хорошо, всегда будут расти доходы, люди стали брать кредиты, начался потребительский бум, стали рожать больше детей, то сейчас люди вообще не понимают, что дальше – чисто по-житейски. Такой стресс угнетает людей, и долго в этом состоянии жить невозможно».

В начале 2021 г. директор Центра трудовых исследований НИУ ВШЭ Владимир Гимпельсон констатировал: в России наблюдается аномальное падение зарплат в старших возрастах, а у переобучения взрослых очень низкий уровень. По словам Гимпельсона, эту аномалию на нашем рынке труда исследователи подметили ещё в конце 2000‑х, когда зарплаты людей после 30 лет выходили на плато, а после 40 лет резко шли вниз. «Мы полагали, что со временем наш профиль будет всё больше походить на общеевропейский. Но прошло ещё 10 лет, и профиль стал круче: зарплаты молодых растут быстрее, но их падение после раннего пика оказалось резче. Происходит раннее обесценение человеческого капитала», – говорит учёный.

– После 45 лет найти работу на открытом рынке архисложно, – подтверждает социолог Сергей Прозоров. – Кадровики прямым текстом говорят, что у них «возрастной ценз». Отвергают даже пожилых врачей и инженеров, опыт которых только на пользу делу. Как следствие, сложилась ригидная система: в частном секторе высокая текучка, поскольку уровень компетенций работников «до 30 лет» часто оставляет желать лучшего. А в государственных структурах, где не требуется выдавать финансовый результат, окопались пожилые. Очень часто они устроились по знакомству, и оборонять своё место станут до последнего патрона. Соответственно, молодым будет труднее продвигаться по такой служебной лестнице, а сама служба – не соответствовать современным представлениям об эффективности. Так далеко не везде, но тенденция присутствует.

Согласно исследованию HeadHunter, лишь 2% от общего числа нанятых сотрудников старше 40 лет. И хотя в опросах участвовали в основном крупные частные компании, результат убойный. Ведь возраст 40 лет – это середина трудового пути, и нанятых в возрасте 20–40 и 40–60 лет должно быть примерно поровну. А их 98% на 2%! Фонд «Общественное мнение» выяснил, что 53% российских пенсионеров прекращают работать против своего желания. Даже 40–50-летние вынуждены соглашаться на понижение оплаты труда в среднем на 20%!

С учётом этих обстоятельств правительство ставит себе правильные цели. С одной стороны, нужно стимулировать пожилых, привыкших «сидеть на зарплате» с 9 до 18 часов, предложить свои компетенции рынку в виде вольных стрелков – например, как самозанятых. С другой – необходимо поддержать первые шаги молодых, которым не дают расти в окологосударственных конторах, где каждый «держится за место». Но меры нужны более внятные. А одно лишь сокращение страховых взносов на несовершеннолетних не изменит системы, сложившейся за десятилетия.

Источник: argumenti.ru